Их было много - масок, намертво приросших к лицу. Но однажды я очнулся и понял, что их нет. Ничего нет. Только я. Кто? Что?
В памяти лишь отражения в тёмном оконном стекле. Двое. Женщина и мужчина. Она - в цвете, но в глазах застыло отчаяние. Он - серый, бледный, а глаза улыбаются. Странный и страшный контраст.
И поезд. Ещё я помню поезд. Как он притормаживает, а я прыгаю с подножки, тогда зная, почему именно в этом месте. Сейчас - нет.
Холодно. Снег вокруг. Острые белые звёзды... Я помню их. Как необычно... оказывается, помню многое. Только связи нет.
Кто я? Что я? Где я?
Только снег и гул уходящего поезда.

***
- Где я? - дурацкий вопрос, но уж очень хочется спросить и непременно вслух.
Собственный голос смутно вспоминается как данный одной из масок. Всё-таки мой? Глухой, хрипловатый, будто что-то не так с горлом, но мне не тяжело говорить. Зато дышать сложно. Не знаю, почему. И режет глаза. Наверное, это всё снег.
Снег... пятна крови на нём. Так по-дурацки пафосно. Но так было. Когда?
Взгляд всё же отрывается от земли. Станция. Знакомо и не знакомо одновременно. Иногда меня там ждали. Сейчас вот кто-то сидит. Нет, не знакомый, иначе бы я почувствовал. Что ж, если меня не ждут, это неудивительно. Просто немного грустно. То есть, я просто знаю, должно быть грустно. А на душе пусто.
- Где я? - повторяю свой вопрос.

***
Опереться рукой о стену и закрыть глаза, чтобы не видеть снега. Ничего не видеть, потому что надо почувствовать, понять... Что? Я не знаю.
- Не знаю. Ничего не знаю, - пробормотал я единый ответ на все реплики собеседника.
Снова в памяти мелькают лица. Много, разные. Чувствую себя словно утащенным в водоворот. А слышится почему-то смех. Мой. Смех, больше похожий на всхлипы. Было и так.
Что же это такое? Почему столь бестолково вспоминается?
Кажется, у меня кружится голова. Почему?
Опять вопрос. Ещё один. Они не заканчиваются и рождаются друг от друга. От осознания этой безнадёги бросает в дрожь. Или не от того?..
Шагнуть вперёд, неуверенно, неровно. Открыть глаза.
Что там говорил мой неожиданный собеседник?
- Кровь? Вы сказали - кровь? Почему? - понимаю, что несу чушь, но ничего не могу с этим поделать.
Может, я просто пьян?

***
Ударился? Не помню. Этого не помню.
Идти? Куда, зачем? Впрочем, сил сопротивляться нет.
Наверное, я болен. Кто отпустил меня сюда больного? Снова смех. А кому удерживать-то? Только воспоминания, а реальности нет.
Гадина-память подсовывает что-то тёплое, солнечное, радостное. Уже и не верится. Всё утонуло в белом...
Белое.
Белые стены, белый потолок - ещё клок воспоминаний. И острая боль на сгибе локтя, после которой сознание туманится. Зелёные цифры и мечущиеся по ними кривые.
"Больница," - обречённая мысль.
Я был в больнице и сбежал? Возможно. Остановимся пока на этом.
Всё! Не хочу больше ничего вспоминать.
Я болен. Сбежал из больницы. Возвращаться не хочу.

***
<...>
***
Меня колотит от вида крови на чистом снегу. Или просто очень холодно? Не понять. Одно верно - нельзя останавливаться. Но...
Меня начинает колотить ещё больше, когда его рука касается моей щеки. Я снова кому-то нужен.
Это опять какая-то из масок, которая не может жить по-другому, только для кого-то, только чтобы не остаться одному.
Понимаю, что надо идти, а руки тянутся обнять. Так хорошо, так тепло...
Снег. Он не тает, падая мне на кожу. "Что я такое?" - снова поднимается вопрос. Не важно. Ведь снова нужен.
Только почему-то в голове нарастает странный гул, потом боль. Словно что-то взорвалось.
Я почти не понимаю, где нахожусь и что происходит. Но твёрдо знаю, что надо идти.
- Пойдёмте.
Я поднимаюсь и тащу человека за собой.
- Надо идти. Иначе мы замёрзнем, - мой голос неожиданно строг, резок.

Отпустить мысли на волю. Пусть из глубин выходит то, о чём я никак не могу вспомнить.
Серое полотно, но потом оно бледнеет. За ним двигаются фигуры, плоские как тени. Чёрные с прозеленью и прозрачные, словно ледяные. Они ходят медленно, но не могу уследить ни за одной из них. Кажется, возникают из ниоткуда и внезапно растворяются. Только откуда-то уверенность, что это не так, просто мне не хватает какого-то умения, чтобы увидеть всю картину.
Тогда я отрываю взгляд от них, рассматривая местность. Серая пещера. Стены сложены из бугристого грязного льда...
Видения обрываются. Что-то случилось со мной там? Или я не готов смотреть дальше?
"С этого всё начиналось", - мелькнула мысль.
Что начиналось? В этом мне и предстоит разобраться.

Холодно и когти по сердцу каждый раз, когда что-то случается в Городе.
Чувствовать боль любого Сумеречного существа, даже если оно само не узрело плохого.
Вечный удел Стражи.

Серые тени Зверей мелькают по стенам домов. Они всё Видят и Знают. Это мы далеко не всегда можем их понять.
Они мало кому подвластны и сами выбирают себе Хозяев. Становятся похожими на них и отдают взамен часть себя.
Не стоит противостоять теням. За ними Сила, которую не укротить никому.

Наверное, мне было лет десять, когда приснился тот сон. Может, и не сон вовсе...
Я увидел рыжеволосых мужчину и женщину. На первый взгляд они казались братом и сестрой, потом угадал в них что-то иное. Тогда ещё не мог объяснить.
Мы были в большом светлом помещении, где вместо стен и потолка были стёкла. Потом я узнал, что это называется оранжереей. Да, там были цветы. Много. Кажется, розы. Розовые и белые. Только один алый куст отдельно. Наверное, это в память о чём-то или о ком-то.
- Это он? - спросил мужчина, внимательно глядя на меня.
У него были странные глаза без радужки, приятного серебряного отлива. Я заворожённо смотрел в них.
- Да.
- Смотри-ка, не боится.
На маленьком столике лежали бумаги, мужчина перелистывал их, вроде как небрежно, но я знал: нужное - увидит.
Он подошёл ко мне.
- Знаешь, кто я?
Тогда я знал.
Голоса сбиваются в единый гул, образы растекаются. Мне больно.
Когда ощущения снова пришли в норму, я был уже в той комнате с белыми стенами. Впервые.

Всё так привычно. Ровные улицы высоких домов одинакового серого камня, холмы, река. Вот только всё льдом покрыто. И не тоненькой корочкой, а так, что на иных зданиях не разобрать, где окна, где двери. Глыбы серого льда.
Вверх смотреть страшно. Над всем этим нависает громада Храма. Он не просто высокий, под такое даже слова не подобрать. И тоже лёд. Но туда надо обязательно войти, только и приблизиться боязно.
Резкий звук, тень по небу. Птица? Нет. Какой-то крылатый Зверь. Недовольное шипение. Мы потревожили его своим появлением. Здешний Хранитель? Всё может быть. Я мысленно обращаюсь к нему с просьбой пустить нас на эти земли. Шипение повторяется, но слышится за ним не гнев, а волнение. Что рассказать тебе, Хранитель, если я и сам не знаю, как тут оказался?

Тонкая грань сна и реальности. Говоришь какую-то фразу наяву, а уже начинается Иное действо - и ты весь там, не замечая Перехода. Возвращение только же стремительно. Окружающие недоумевают, да и самому неловко: начал говорить Там, а теперь сбиваешься, потеряв Связь.
А, может, сон - это здесь; то, что мы называем реальностью? Мысль сводит с ума.
Два Города, такие одинаково родные, знакомые. Мне не хотелось бы, чтобы любой из них оказался плодом моей фантазии. Впрочем, здесь говорят, что любая придумка - правда. Странная фраза, но я понимаю. "Здесь" - это где? Не знаю. Для меня давно стёрлись границы ощущений. Два мира проступают сквозь друг друга.
Нас двое в этом сне. Так было всегда... до Проклятья. Теперь мы не помним ни себя, ни друг друга, но надо искать. Мы Чувствуем Свзи, только узнать друг друга не можем. Ошибаемся вновь и вновь. Страшно. У нас здесь не так много времени.
Ошибка - вероятностей встречи становится меньше.
Ошибка - ломается очередная жизнь.
Ошибка - и всё заново.
Сейчас мы ближе, много ближе, чем во все прежние жизни. За Гранью сна... или реальности?.. нас держит нечто единое.
Стоит ли разобраться, где сон, а где реальность? Или поможет только их полное слияние?

Рядом с тобой опасность. Я не вижу её, но чувствую; и так хочется от неё уберечь, не знаю, как. Мои сны такие странные. Отчасти словно чужие; не могу действовать, только смотреть. Да и я в них какой-то странный, моложе, чем должен быть, иногда даже кажется, что моложе тебя.
А недавно появилось новое. Город. Не тот, в котором ты живёшь. Тот, в котором тебе иногда хочется остаться. Нельзя. Оттуда опасность.
Знаю, что удаётся тебя защищать, и тогда...
Странное пробуждение от боли. Вокруг только белые стены, а человек, что рядом, всё время молчит. Тот, что был до него, однажды ответил на мой вопрос. Больше я его не видел и забыл, что он сказал. Что-то важное. Меня заставили забыть.

Пишет  Равенна деТар:

А говорили: все счастье - рыжим!
рыжих веселое солнце любит -
то, что бежит по весенним крышам,
жарко целуя сжатые губы...

А говорили: рыжим - везенье!
сказочный бес ворожит им, верно -
тот, что и в бездне найдет спасенье,
соло сыграв на продрогших нервах...

А говорили: рыжим - удача!
рыжий всегда на коне и в дамках...
Хвалят в лицо, за спиной - судачат,
как тут держаться в приличных рамках?!

как не пытаться сломать устои,
сдернуть плащи, заглянуть под маски?
как ни тверди себе - брось, не стоит,
жизнь не прожить по чужой указке...

Солнце лучи за туманом прячет.
Бес, видно, сам не сей раз не выжил...
Зря говорили; рыжим - удача.
Зря говорили: все счастье - рыжим...

URL записи

Что-то напомнило. Нет, фигуры чужие, дома тоже.
Что-то в самой душе этой картинки...

Я не спал, но видел картины, которые вряд ли могут быть наяву.
Стены дома обрастали серыми блестящими иглами. Они тянулись снизу вверх, словно стебли растений. На ощупь всё как обычно, а глаза видят другое. Страшно, потому что вот точно также выглядел тот город. Мой город. Уже девять лет мёртвый город.

На небе сегодня творилось что-то странное. По нему вертикальными нитями бегали радужные сполохи, а когда пришла ночь, вдруг горизонт окрасился малиновым. Даже самые старые жители не могли сказать, что это за странное явление. Все любовались и радовались, что увидели редкую красоту, и никто не попытался понять, с чего такое.

На город наползал туман. Он поднимался над крышами домов и слегка поблёскивал. Мне было трудновато дышать, что-то мелкое и острое стремилось забиться в рот и нос. Нет сил сопротивляться. Те, кто со мной, куда-то очень хотят дойти. Меня почти волокут. Не успеваю.

Прямая улица, уходящая к горизонту. Одинаково-серые дома. Грязного цвета небо, только на горизонте зарево. Пожар. Но он был не катастрофой, а спасением. Мир продолжит жить.